Лия Светлова - То, о чем молчат [СИ]
А я согласился. Со вчерашнего дня мы женаты.
Жизнь продолжается
Было очень странно читать события из жизни родного отца и не узнавать его. Я не была в состоянии даже понять человека, рука которого писала эти мысли. Каким же он, все-таки, был? Как равнодушен душой к девушкам, но очень переживает за мать. Нехорошо обошелся с соперником, но тот и сам не справедлив. Обманывает Зою, мою маму, но любит ее. Если бы не знала, что речь идет о Марате, то порадовалась за его победу над Абрамцевым.
Почему в одном сердце столько противоречий? Марат не стремится быть лучше, чем есть. Нет борьбы со своими слабостями. Он словно стебелек, который повинуется каждому порыву ветра. Любая эмоция тут же находит выход.
Обычный человек выбирает, долго думает и сомневается, прежде чем послушать свои чувства и желания. Но Марат захотел девушку - поимел. Захотел бросить - бросил. Решил солгать - запросто. Вздумал жениться - мгновенно. Теперь я не удивляюсь, что он ушел. Странно, что он вообще так долго прожил в своем браке.
Я не прочла еще несколько тетрадей, в которых личных записей было также мало. Мой старенький пазик допрыгал до вокзала, и пришлось выйти. Долго бродила я по улицам, выбирая ненужные вещи в витринах и поужинав из пластиковой тарелки и стаканчика.
Люди стали как одноразовая посуда: дешевый материал, который заполнил все вокруг, и его не жалко выбросить после единственного применения. Поговорил с человеком в парке, уступил место, одолжил, попросил, составил компанию, воспользовался услугами - и забыл его. Все действия совершаются по инерции, не вызывая никаких чувств. По привычке помогают, по привычке благодарят. А где искренность? Именно она дает вкус всей жизни. Как глупо, что зло всегда совершается искренне, а добро - по равнодушной привычке.
И в ту минуту мне захотелось быть рядом с Артуром, чтобы он не считал, что тоже был для меня чем-то одноразовым. Я похоронила Марата, и больше ничто не разделяло нас. Онемевшими от февральского мороза пальцами я неуклюже водила по сенсорному экрану. Когда пошел вызов, от предвкушения стало тепло. Но аппарат абонента был выключен или находился вне зоны действия сети. Это привело меня в бешенство. Как я ненавижу, если технические проблемы мешают лирическому настроению! Как правило, именно так и случается. Я звонила еще несколько раз, а потом еще, еще... После трех часов головоломки гнев сменился страхом: что случилось? Если он меня не простил, то я готова была видеть его ярость, но не равнодушие. Поменять номер больше похоже на меня, чем на Артура, но даже я не сменила его. На такси я съездила к нему на квартиру, чтобы поздороваться с закрытой дверью и темными окнами. В своем частном доме он бывать не любил. Не открыли дверь и там. Оставалось два варианта: родители или... Я выбрала второй, набрав номер одногруппника Артура, который звонил как-то раз, чтобы отпроситься с пары в поликлинику.
- Да, Эльвира Маратовна?!. - удивленно спросил он.
- Костя, здравствуй. Помнишь, за вашей группой остался должок?
- Какой?
- Ну и память в твои-то годы! Вы рылись в моей сумке! Ну?!
- Ааа!.. Я забыл, потому что не виноват!
- Ну уж нет, вы обязаны мне своим покоем и благоденствием, Костик. А сейчас пришла пора расплаты!
- А почему вы мне звоните? Староста...
- Твой староста вне зоны действия сети! Уже четыре часа не могу дозвониться, и неизвестно, где он. Мне надо, чтобы вы его нашли. Это и есть расплата. Понял?
Он немного подумал, усваивая мой яростный тон и всю информацию.
- Я позвоню вам, как только что-нибудь узнаю, - совсем другим голосом ответил студент, и добавил, успокаивая, - Уверен, что все в порядке.
- Давай.
Еще час прошел в страданиях разума, и Костя позвонил.
- Эльвира Маратовна, он в Москве. Возникли проблемы в фирме. На клиента, депутата, произошло покушение. Один из ребят Артура ранен, а другой... убит. Идет расследование.
- Как ты узнал? - пролепетала я.
- Саша сказала, они с детства дружат семьями, поэтому она в курсе. А вообще, мало кто знает, кто такой Артур на самом деле. Только Саша и могла помочь.
- Спасибо...
Так много звезд в небе, так светла ночь зимой, что слепит глаза. Ах, нет. Это же снежинки бьют в лицо и тают. О, нет, слезы!
Именно так ложится расклад в жизненной колоде, что приходится делать больно самому любимому в тот момент, когда у него и без того проблема на проблеме. А ты ему еще добавляешь, чтобы он набрал фул хаус.
Ноги водили меня по частному сектору, где не дома, а дворцы. Где мне был подарен чудесный сад. Потом я, уставшая, стояла перед домом и ревела. И вдругменя начали бить... Нет, нет, просто трясти.
- Эй! Я думал, ты в Москве! Слышишь? Артур не взял тебя с собой?
- Мы... я ничего не знала... поссорились.
- А что делаешь тут?
- Не знаю! Я просто хотела с ним поговорить...
- Ну, тогда помолчишь еще немного. Он пока не вернулся.
- А вы дадите мне его адрес? Я полечу в Москву.
Ащеулов внимательнее взглянул мне в лицо, потом потрогал мои ледяные руки и вытаращил глаза. Покачав головой, он взял у меня смартфон и сохранил в заметках два адреса: офис со спортзалом и квартира.
- Не потеряешься в столице?
- Не знаю, - буркнула я в ответ.
- А денег хватит?
- Не знаю.
- Держи!
- Не надо! Я вам и без того много должна...
- Ты хочешь мне их вернуть!? - он расхохотался. - Забудь о той истории, мне были возмещены все потери, и обманутых клиентов тоже задобрили.
- Все равно, не возьму от вас никаких денег...
- Как хочешь. И... прости, что все вышло так жестоко... - он смутился, вспомнив Алика. Я просто махнула рукой - мы оба хотели поскорее забыть эту историю.
Он подождал, пока я вызывала и ждала такси до аэропорта, а напоследок пожелал счастливого пути.
В самолете я погрузилась в прошлое. Мои воспоминания "до" - забыты. Я не помню события примерно лет до шести-семи. Наверное, в то время я была счастлива и беззаботна. Однако, этого не вспомнишь... А потом я поняла, что родители не любят друг друга. Это настоящий удар для ребенка. Глядя на другие семьи, начиная обращать внимание на межличностные отношения, меня вдруг пронзило ледяное разочарование и недетское понимание того, что в моей семье все не так, как должно быть у счастливых людей. Взрослым взглядом смотрела я на отца и мать, отчетливо видя, что они друг друга не любят. И ведь это только полбеды.
В этот же период моей жизни начался мой собственный ад. Все, что до него - это "до". Именно это прошлое забыто навсегда, словно я родилась в тех страданиях, именно в том возрасте. Что понимает в жизни семилетняя девочка? Что будет, если поступить с ней несправедливо? Я это знаю.
